Сегодня имела длительную беседу (на три сигареты, я как гейша — палочками, измеряю время дымом) с частным следователем.

«Марокканец», 50 лет.

«Когда мой отец приехал, страна только строилась. Два года они жили в палатках. Одно яйцо в день, два помидора. Работа, война. Потом уже жили в караванах. Никто ничего не требовал.

Что? Не было дискриминации? Была. Ашкеназы считали «марокканцев» вторым сортом. Но они и были образованнее и умнее нас, вышедших из Египта, а не из Европы.

Ксенофобию никто не отменял. Либо ты принимаешь менталитет страны, либо страна не принимает тебя.

«Русские» приехали. С двумя высшими образованиями мыли полы. Они орали — «дискриминация!?» Нет. Дискриминация была? Была. Кто хотел влиться в общество – учил язык и сейчас хорошо сидят. Те самые люди, которым я лопаты раздавал.

«Русским» хоть третью часть того, что этим дали, кто-то давал? Нет.

Моему отцу после репатриации кто-то хоть восьмую часть от того, что они получают давал? Нет.

В прошлый вторник мой брат, моя мать, ей 78 лет и тётка — ей 80. Застряли у «Азриэли». Ехали на поминки.

Попросили: «Пропустите, мы на поминки едем». Им что сказали? – «Стойте тут 7 часов и думайте, как вы нас унижали».

Моя мать их обижала? Мой брат им должен? Я? Я, лично, никому не должен.

Брат хотел прорваться, пока арабы из машин, стоящих сзади, не стали орать. Ему камнем разбили стекло и помяли крышу. У матери случился приступ. Брат кричал: «Пропустите! Она умрёт сейчас!» Они ржали.

Мать попала в приемный покой только через 4 часа. Я всё это время провёл на телефоне. 5 часов, в полной беспомощности.

Я раньше к ним никак не относился. Теперь, насколько мне закон позволит, они-мои личные враги.

Вот, ничто так не развращает, как помощь, выдаваемая ни за что. В любую «канаду» приедь – сам пробиваешься.

Израиль в этом плане делает большую глупость, я считаю. Один раз дашь – «спасибо», второй – «ага, спасибо», в третий не дашь – «ах, ты ж с*ка!»

И касается это не только «эфиопов».

© Anzhela Taver